Долгое время эти дети оставались «каменными»: все эмоции, свойственные малышам, — смех, слезы, радость — словно исчезли с их лиц. Мальчики и девочки надолго забыли, что жизнь раскрашена в яркие цвета. В числе детей, чьи ранние годы искалечила Великая Отечественная, была и Нина Андреевна Колесник из агрогородка Семежево.
[caption id="attachment_74834" align="aligncenter" width="580"]

■ Нина Андреевна Колесник со своим «другом» Дымком[/caption]
Сегодня в доме Нины Андреевны тепло и уютно. В кресле вальяжно устроился домашний любимец — кот Дымок.
— Коты — это мои самые настоящие друзья: они меня лечат и радуют, — поясняет хозяйка.
Пережив страшное военное лихолетье, Нина Андреевна по-особенному ценит домашние уют, тепло и… еду.
— Я никогда не выбросила ни единой хлебной корочки. К этому приучила и детей, и внуков, — сдерживая слезы, рассказывает женщина. — Только пережив то, что выпало на мою долю, понимаешь истинную цену каждого кусочка.
Сидя в теплом доме Нины Андреевны, слушаю неторопливый рассказ, а воображение рисует каждую картину, большинству из которых ужасаешься.
Картина первая: мирная
…Детство Ниночки прошло в г. Добрянка, что на Черниговщине. Отец Андрей Иванович — строитель, возводивший Харьковский и Сталинградский тракторные заводы. Мама Надежда Николаевна — домохозяйка. Перед самым началом Великой Отечественной папу в числе лучших специалистов отправили укреплять границы в Брест. Вскоре к нему переехали и жена с шестилетней дочкой.
В ночь на воскресенье 22 июня послышались звуки, будто гремит гром. Ниночка боялась такого грохота, но отец ее успокаивал, говорил, гроза начинается. А гром все не прекращался. Вдруг открылась дверь, на пороге появилась хозяйка и сказала, что началась война. Отца мобилизовали в первые же дни. Жены оставшихся советских военнослужащих и строителей эвакуировались. Мама, привязав Надю к себе поясом, чтобы не потерялась, стала пробираться подальше от территории военных действий. Они бежали по опаленной земле, где все вокруг застилал дым, повсюду стояла подбитая военная техника. Далеко уйти не удалось: вернулись в деревню к той же хозяйке. Мама помогала ей работать на огороде, убирать в хате. Так прошел год.
Картина вторая: немецкая
Немцы, обосновавшиеся на белорусской земле, стали угонять в Германию всех, кто мог работать. Не миновала такая участь и Надежду Николаевну с Ниночкой: в числе угнанных их увезли в небольшой городок недалеко от Кенигсберга. Выстроили всех на площади, а немцы (это были бауэры, фермеры) ходили и выбирали себе работников. Так Нина с мамой попали в поместье, где им пришлось жить и работать.
Выполнять приходилось самые разные работы: и сеять, и пахать, и жать, и убирать в доме. Не сидела без дела и маленькая Нина: пасла гусей или собирала смородину, перебирала фасоль или полола грядки. Сам бауэр Альфред тоже работал. Еды много не было, но чем питались хозяева, тем кормили и пленников. Без разрешения властей бауэр не имел права ни убить свинью, ни налить лишний стакан молока ни себе, ни пленным. Все было под строгим учетом.
[caption id="attachment_74833" align="aligncenter" width="400"]

■ Дома хранится портрет Нины Колесник. 70-е гг. ХХ в.[/caption]
Картина третья: страшная
Отметив Рождество и Новый 1943 год, немцы неожиданно начали собирать пожитки и уезжать. Подогнали повозки, загрузили на них добро. Среди пленных пошли разговоры, что немецкие войска отступают, а война катится на Запад. Альфред вместе с имуществом и домочадцами забрал с собой и работников. Куда едут — не знали. Ночевали в полях, и без того скудный паек был урезан еще больше, приходилось голодать.
Приехали в городок Пальмникен на берегу Балтийского моря. Перед тем, как распрощаться, Альфред сказал: «Мы уплываем, а вас заберут в конц-лагерь». Так и случилось. Утром за пленными пришли и отвели в большое кирпичное здание. Стены не спасали, и сквозь них просачивалась морская вода. У берега, в море, лежало огромное количество мертвых людей. Это были уничтоженные накануне евреи. Пленных тоже поставили в воду, кого-то забирал прибой, и волны навсегда уносили в море. Продержав так часа два, людей погнали обратно в здание. Вскоре детей отделили от взрослых, которых отправили в другое место, а ребят отвезли в город и посадили в дощатый сарай.
Картина четвертая: голодная
Рядом располагался госпиталь для немецких солдат. Участь мальчиков и девочек была предопределена — сдавать кровь для раненых. Утром ребятам давали черный горький «кофэ», по небольшому кусочку хлеба, в обед привозили сваренную неизвестно из чего похлебку. Где были мамы, дети не знали. Иногда, преодолев километров десять, мамы приходили к своим кровиночкам. Если удавалось, приносили что-нибудь съестное. Спали дети штабелями: несколько человек внизу, на них — еще несколько и еще, потом менялись. Такой способ позволял хоть как-то согреваться, ведь одеял и ничего подобного не было. По утрам выносили тех, кто не проснулся…
Кровь брали у детей, которым исполнилось 8 лет. Нине мама ухитрилась исправить дату рождения с 1935 на 1936 год, да и сама девочка выглядела младше своих лет. С детьми в бараке жила девушка. Она следила за тем, чтобы ребята не шумели, и хоть как-то словами поддерживала маленьких пленников. Она-то и объяснила, что если хотят выжить, нельзя бегать, громко разговаривать, словом, необходимо не обращать на себя внимания. Да к тому времени у мальчиков и девочек уже не оставалось сил для проявления каких-либо эмоций. Они перестали смеяться и плакать — словно окаменели. Сидели по «куточкам» и чего-то ждали…
Картина пятая: освободительная
Однажды утром над городом из пролетавшего самолета посыпались листовки. Девушка вышла и взяла одну. Прочитав, объявила, что советские вой-ска уже наступают, о пленниках знают и просят вывесить что-нибудь белое: обозначить себя. А белого ничего-то и не было. Сил у ребят уже не оставалось, потому что несколько дней не привозили никакой еды. Спустя какое-то время девушка сказала: «Хотите, чтобы узнали, где вы, пищите, кричите». Собрав последние силенки, дети стали издавать звуки, на какие оставались силы. Где-то на третий день раскрылись ворота и вошли советские солдаты: «Деточки, родненькие! Вы живы?!» — эти слова Нина Андреевна помнит и сейчас. Ребят перенесли в каменное укрытие, где хранилась провизия. Детям сказали продукты не трогать, чтобы они с голода не объелись и не умерли. К вечеру, полуживые, прибежали мамы. Началась эвакуация. Детей погрузили на подводы: сами идти они были не в силах. Отступая, немцы бомбили русские обозы. Надежду Николаевну ранило в ногу, идти она не могла. Солдаты несли детей как могли: кто на спине, кто на руках. Потом нашли немецкие детские коляски и, посадив в них по двое обессиленных и ослабленных ребят, несколько суток везли до самого Кенигсберга.
Картина шестая: хлебная
Одно из самых ярких воспоминаний Нины Андреевны — полевая кухня в Кенигсберге. В белых халатах с горячим ароматным хлебом в руках навстречу войскам вышли женщины-повара. Взяв это ни с чем не сравнимое лакомство, мальчики и девочки не ели его, а, прижав тонкими ручонками к груди, долго вдыхали аромат. Прибыв в воинскую часть, дети получали необходимую медицинскую помощь, их потихоньку откармливали. Хотя в первое время есть они не могли — отвыкли. Наконец-то каждый смог помыться, постричься, получить хорошую одежду. Немного окрепнув, мамы и дети продолжили путь на Родину. Эту часть пути преодолевали в вагонах-теплушках. Дорога заняла немало времени: поезд часто загоняли на запасные пути, чтобы пропустить военные эшелоны. Однажды железнодорожный состав остановился, и человек в военной форме сказал: «Граждане! Дорогие! Граница Советского Союза!» И взрослые, и дети, высыпав из вагонов, целовали родную землю и плакали. Нина взяла горсть чернозема в карман и привезла его домой.
Прибыв в какой-то прибалтийский город, взрослые прошли обязательную проверку: они объясняли, как и почему оказались в военном плену на немецкой территории. Мама не стала исключением. Ей поверили и отправили домой, в родную Добрянку. Отец с войны так и не вернулся…
Картина седьмая: семежевская
В мирной жизни Нина Андреевна нашла свое достойное место. Окончив 10 классов, работала секретарем райкома ВЛКСМ, затем заочно поступила в Нежинское училище культуры и искусств им. Марии Заньковецкой. Позже заведовала библиотекой, возглавляла сельскохозяйственный отдел в Добрянском райисполкоме. Вышла замуж. Вырастила сына и дочь. Награждена медалью «За доблестный труд».
Семежевская земля стала родной в марте 1996 года, после того, как у дочери, вышедшей замуж за молодого человека из Слуцка, появились свои дети. Чтобы их воспитывать и быть поближе, Нина Андреевна с мужем переехали в Семежево. Вырастив внуков, так и остались жить в уютном домике на гостеприимной белорусской земле.
Диана ТКАЧЕНКО