Война — это самое страшное, самое жестокое, что только возможно на свете. И в этом я и мои одноклассники еще раз убедились, когда побывали на экскурсии в мемориальном комплексе «Хатынь».
Подъезжая к мемориалу, увидели необычный указатель — «Хатынь». Это слово будто набрано буквами-углями. И вот мы входим на территорию комплекса, где экскурсовод начинает свой рассказ о простой белорусской деревеньке, трагедии, о которой сегодня знает весь мир:
— 22 марта 1943 года отряд карателей окружил мирно живущую деревню. Из хат выгнали всех: детей, стариков и женщин. Никого не щадили. Когда все население деревни было согнано в сарай, гитлеровцы заперли дверь, обложили сарай соломой, облили бензином и подожгли. Огромное пламя взметнулось в небо. В дыму задыхались и плакали дети. Тех, кто пытался вырваться из огня, каратели расстреливали из автоматов. 149 жителей Хатыни заживо сгорели в огне. Среди них — семьдесят пять детей.
Но не все хатынцы погибли, как это считали каратели. Три человека — Виктор Желобкович, Антон Барановский, Иосиф Каминский — выжили, чтобы еще раз сказать войне «нет!». Остальные погибли в огне. Погибли, но не покорились. Как символ непокоренного советского человека в центре хатынского мемориала поднялась бронзовая фигура мужчины в обгоревшей рубашке с мертвым ребенком на руках. Он смотрит вдаль, а его волосы похожи на серый клок дыма. Боль, гнев, скорбь можно прочитать на его лице. А в руках держит тело замученного ребенка. И, кажется, бронзовые уста Непокоренного говорят: «Будь проклят, фашизм!». Справа от скульптуры увековечено место сожжения хатынцев. Четыре гранитные плиты символизируют обрушившуюся крышу сарая, образно, языком пластики, повествуют они о разыгравшейся здесь трагедии.
Мы прошли по клинообразной дороге из белого мрамора, символизирующей последний путь жителей Хатыни. На Венце Памяти, который возвышается над братской могилой, прочитали надпись: «Люди добрые, помните: любили мы жизнь, и Родину нашу, и вас, дорогие. Мы сгорели живыми в огне. Наша просьба ко всем: пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу, чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле. Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!». С другой стороны Венка ответ живых погибшим: «Родные Вы наши. Головы в скорби великой склонив, стоим перед Вами. Вы не покорились фашистским убийцам в черные дни лихолетья. Вы приняли смерть, но пламя любви Вашей к Родине вовек не погаснет. Память о Вас в народе бессмертна, как вечна земля и вечно яркое солнце над нею!».
Двадцать шесть дворов было в деревне Хатынь. Все двадцать шесть сгорели в огне. Сейчас на месте каждого подворья чернеют закуренным камнем нижние венцы срубов. А над ними, как печные трубы на пепелищах, возвышаются обелиски, увенчанные колоколами. Особенно взволновала открытая перед каждым домом калитка, приглашающая войти в дом, которого нет. И как-то жутко стало и подумалось: а ведь могли бы сейчас здесь звучать детские голоса, если бы не война… На белорусской земле 186 деревень сожжены вместе с людьми. Урны с землей этих огненных братских могил вмурованы здесь в каменные плиты на кладбище деревень.
Дарья МАЛИНОВСКАЯ,
учащаяся 7 «А» класса ГУО «СШ № 3 г. Копыля»
Комментарии