Это только кажется, что время стирает из памяти людей ужасы войны. Но она, подлая, снова и снова находит способ, чтобы напомнить о себе. Пример тому – судьба Екатерины Ефимовны Дятлович из агрогородка Тимковичи.
Вместо предисловия.
То, что не убивает, делает нас сильнее. Каждое испытание, посланное судьбой, делало эту женщину лишь крепче. И сегодня, несмотря на пережитое, она полна сил и энергии.
– В 1953 году я поступила в Новопольский сельскохозяйственный техникум, – рассказывает Екатерина Ефимовна, – а через год на сокращенный курс обучения приняли солдат, участвовавших в военных действиях в Корее. У меня на руке сохранился номер 61899, поставленный в Освенциме. Одного из поступивших военнослужащих выбрали председателем профсоюзного комитета. И вот он заметил роковые цифры на моей руке. Заметил – и тут же сообщил директору, как, мол, могли принять в техникум «предательшу»? Директор ничего не знал о моей судьбе, знала лишь классная руководитель Савельева Тамара Филипповна. Тут же издали приказ о моем отчислении. Тамара Филипповна организовала собрание комсомольцев нашего техникума, на котором вынесли решение отменить приказ директора. Кроме того, Тамара Филипповна предложила обратиться к знакомому хирургу, чтобы навсегда избавиться от ненавистного номера. Но сделать это можно было, только пересадив кожу. Я отказалась. Поэтому в любую погоду, как бы жарко не было, всегда носила платья с длинными рукавами…
[caption id="attachment_40430" align="aligncenter" width="580"]
Е. Е. Дятлович рассказывает о своей жизни[/caption]
Освенцим.
Я родилась на Витебщине, Суражский район, д. Пронино. Мама Анастасия Лукьяновна и отец Ефим Самсонович Голубевы работали в колхозе. С началом войны папу забрали на фронт. Когда приходили немцы, мы прятались в лесах. 13 августа 1942 года стало черной датой для всех жителей нашей деревни. Мне было три года… Нас пешком (а это 60 км) погнали до Витебска в концлагерь «5-й полк». А дома наши сожгли. В этом лагере немцы принялись выспрашивать у детей, где их отец, связан ли он с партизанами? Затем – у женщин, где служат их мужья? В зависимости от ответа ставили в одну из колонн: в правую или левую. Мама не знала, как отвечать. Тогда бабушка (она была верующая) посоветовала сказать так, чтобы поставили на правую сторону: старушка считала, что правая сторона – от Бога, Он и поможет. Как же ошибалась бабушка! В правую колонну ставили тех, кто был связан с партизанами. А уж с ними-то не церемонились! Меня, маму, 10-летнюю Веру, 14-летнюю Марию, 8-летнего Николая и бабушку вместе с другими пленными погрузили в вагоны. Сказать, что в дороге было холодно и голодно – не сказать ничего. Впереди ждал Освенцим. Бабушку вместе с другими стариками сожгли…
[caption id="attachment_40432" align="aligncenter" width="400"]
Е. Е. Голубева[/caption]
Брат Николай умел делать игрушки из глины, которую брал во рве с водой. Он нашел способ передавать поделки польским детям, прибегавшим из деревень. В благодарность они приносили ему то картошку, то свеклу. Это увидел один из немецких извергов, которого заключенные между собой называли Дядька Иёпик. Он всегда носил небольшую, но очень прочную тросточку. Так вот, когда Дядька Иёпик увидел, как Николай обменивает игрушки, приказал заковать мальчика по рукам и ногам (для этого в середине барака был установлен специальный стул с кандалами). Коля пытался освободиться, за что и поплатился: удар трости пришелся по фалангам пальцев правой руки, которые тут же и отлетели.
Вскоре Веру, Марию и Николая перевели в другой барак. Их гоняли на сельскохозяйственные работы. Я осталась с мамой. Как-то раз объявили, чтобы мы собирались в баню. Детей отправляли в одно помещение, взрослых – в другое. Плач, который стоял во время расставания детей и родителей, снится мне и сейчас. Больше маму я никогда не видела. Позже мы узнали, что она заболела и ее сожгли в крематории.
[caption id="attachment_40433" align="aligncenter" width="400"]
М. Е. Голубева[/caption]
Мы жили в бараке №25, куда отобрали мальчиков и девочек, имевших арийские черты: голубые глаза, светлые волосы. Разговаривать разрешали только на немецком языке, за русский – избивали. Но Мария, которой иногда удавалось пробраться ко мне, шептала: «Помни: ты – русская». А Веру отправили в другой лагерь смерти – Дахау.
По утрам немки, обслуживавшие бараки, катили по узкому проходу страшный груз: на железные тележки они забрасывали тела детей, не сумевших утром подняться. Их отправляли в крематорий. Когда еще рядом была мама, она приучила быстро вставать и прижиматься к стенке. Кормили, как придется. Это могла быть капуста с гусеницами (немцы смеялись – это ваше мясо) или какой-то сладковатый на вкус непонятный пудинг розового цвета.
Над нами, и без того обессиленными мальчиками и девочками, ставил свои страшные опыты доктор Йозеф Менгеле, Ангел смерти как его называли. Брали у нас и кровь. После перенесенных медицинских экспериментов у меня перестали расти волосы: кожа на голове была покрыта какой-то коркой.
Освобождение.
Я знаю, что официальной датой освобождения Освенцима считается 27 января, когда советские войска вошли в лагерь. Но мы пробыли там до февраля 45-го. Затем нас отправили в Новгород в детский дом, где мы и встретились: Мария, Коля и я. Помню, там было очень много детей. Сотрудники учреждения разыскивали их родных и, если находили, отправляли домой. Отыскали нашего отца, к тому времени вернувшегося из госпиталя, и нас тоже отправили домой. Вера же после освобождения Дахау на Родину вернулась самостоятельно.
Жить нам пришлось в землянке, которую еще во время войны построила мама. Вера, узнав о какой-то лечебной травке, нашла ее в лесу, изготовила отвар и избавила меня от уродливой корки на голове.
[caption id="attachment_40434" align="aligncenter" width="400"]
В. Е. Голубева[/caption]
Настало время идти в школу. А разговаривать-то по-русски или по-белорусски я не умела, только по-немецки. Дети это быстро приметили и обозвали меня «Немкой». Хуже прозвища и не придумаешь. Часто, собравшись вместе, они били меня. Учительница в школе была хорошая: жалела и, как могла, защищала. Папа помогал мне учить слова родного языка. Вскоре он женился, и мы переехали жить к мачехе. Сестры к этому времени устроились работать на торфобрикетный завод. Мачеха, потерявшая в войну мужа и семерых детей, вскоре родила дочь. Я стала помехой, лишним ртом. Меня забрала Мария. Так, вначале у Марии, потом у Веры, я прожила до 1953 года. Окончив школу, поступила в техникум.
Во время учебы в техникуме я приезжала на практику в Тимковичи. Здесь познакомилась с будущим мужем Дятловичем Сергеем, работавшим инструктором в райкоме комсомола. Свадьбу сыграли в июне 1957 года.
Вскоре родилась дочь Елена, позже – сын Александр.
Как-то вместе с двоюродной сестрой Ниной пришлось съездить на родную Витебщину к отцу. Мачеха встретила неприветливо. На обратном пути мы присели перекусить. К нам подошла женщина, попросила поделиться с ней едой. О том, чтобы отказать, и речи не было. В благодарность она предложила погадать. Поглядев на мою руку, женщина сказала, что я буду много ездить, стану видным человеком. Так и случилось…
Мирная жизнь.
Работать я начинала бухгалтером вначале в Тимковичской участковой больнице, затем в РТС. С 1962 года – главный бухгалтер в колхозе им. Калинина (позже совхоз «Тимковичский»). Работала честно и добросовестно. Если надо, оставалась, не считаясь со временем. По-другому не умела. Вскоре стала секретарем партийной организации совхоза. Все время с людьми – и для людей. Организовывала праздники деревни, вела активную жизнь. А в 78-м схоронила мужа…
[caption id="attachment_40435" align="aligncenter" width="400"]
Н. Е. Голубев[/caption]
Война напомнила о себе жестоким приступом боли. 2 января 1981 года неожиданно разболелись почки. Врачи ничего не могли сделать. А меня на XXI Минской областной партийной конференции выбрали делегатом XXIX съезда КПБ. Это очень большая честь! Как не поехать… На съезде со мной рядом был врач. После окончания съезда меня отправили в Белорусский Научно-исследовательский институт туберкулеза: предварительный диагноз – туберкулез обеих почек. Ситуация ухудшалась тем, что последствием введенных в детский организм во время войны лекарств стало отторжение антибиотиков. Чтобы хоть как-то поправить здоровье, понадобилось больше года. Все последующие десятилетия – бесконечная борьба с недугом. Ради этого перенесла еще несколько операций, во время одной из которых удалили почку. Пережила и клиническую смерть. Вторым днем рождения считаю 2 февраля 1994 года.
На пенсии с 1996 года. Но без работы сидеть не могу. Очень рада, что дети мои – достойные и уважаемые люди. Дочь Елена Сергеевна Ровбуть – учитель географии в гимназии №1 г. Копыля. Сын Александр Сергеевич Дятлович – подполковник КГБ (в запасе).
...Екатерина Ефимовна по моей просьбе закатывает рукав и показывает номер: – Смотрите, все же цифры немного стерлись.
Нет, лишь немного поблекли чернила. Сами цифры, как и подобные им, вписаны в сердца каждого из нас, никогда не видевших войны.
Диана ТКАЧЕНКО
Фото автора и из семейного архива Е. Е. Дятлович
Комментарии