13 февраля отметит 80-летний юбилей бывший несовершеннолетний узник фашистских концлагерей Мария Никитична Ильюкевич.
Семилетняя Мария очень хотела пойти в школу, но жизнь распорядилась иначе
Возле дома, где проживает героиня нашего рассказа Мария Никитична Ильюкевич, — по-зимнему волшебные деревья, расчищена от недавно выпавшего снега дорожка. На пороге встречает роскошный пушистый кот Борис. Вполне обычная картина. Только болезненно-острыми воспоминаниями Великая Отечественная напоминает женщине о себе...
[caption id="attachment_38997" align="aligncenter" width="580"]
М. Н. Ильюкевич рассказывает о войне[/caption]
В семье рабочих Варвары и Никиты Жук из села Крупеники, что на Любанщине, росли трое детей: старшие братья Сергей и Николай и дочь Мария. В июне 1941-го в свои неполные семь лет девочка, как и большинство детей ее возраста, мечтала о том, что совсем скоро пойдет в школу, сядет за парту, будет осваивать грамматику и арифметику. Но грянула война.
Во время оккупации до рокового 1943-го жили бедно, но относительно спокойно. Самое страшное началось зимой того же года. У домов сельчан останавливались немецкие машины. Жителей сгоняли, не давая одеться или взять какие-либо вещи. 90-летнюю бабушку Марии босой заставили слезть с печи и покинуть жилище. Машины с людьми доехали до соседней деревни Уречье, где были вырыты огромные ямы. Женщины и дети громко плакали. Мама, братик Колька и Мария находились в одной из машин. А вот Сергею повезло: накануне он не ночевал дома, поэтому в облаву не попал и вскоре ушел на фронт.
[caption id="attachment_38998" align="aligncenter" width="580"]
Николай, Мария и мама варвара. Германия, 1944 г.[/caption]
Бабушка как-то умудрилась подойти к немцу и слезно так попросить: «Пан! Пан! Отпусти меня! На что я вам, старая, сдалась?». «Уходи!» — как выплюнул конвойный, и бабушка ушла…
Навстречу колонне ехали мотоциклисты. Остановив жуткий караван, они о чем-то переговорили с его командиром. После этого колонна резко изменила маршрут, конечной целью которого стал концентрационный лагерь «Лесной» возле г. Барановичи. За колючей проволокой стояли бараки. Бараки? Да разве можно так назвать выкопанные глубокие землянки, где вместо кроватей — трехъярусные лежанки, устланные прелой соломой, наводненной вшами и клопами?! Вскоре у Марии поднялась высокая температура. Диагноз врача оказался страшным — сыпной тиф. Ее поместили в лазарет и даже лечили. К счастью, детский организм оказался крепким, и девочка поправилась. На всю оставшуюся жизнь как следствие перенесенной болезни острым осколком останется частичная потеря слуха. И даже после случившегося можно сказать, что так везло далеко не всем: возле ворот лагеря штабелями лежали обнаженные трупы умерших людей…
В этот лагерь приезжали фабриканты из Германии за дешевой рабочей силой. Ни мама, ни Колька с Марией никакими специальностями не владели, и все же их забрали. Вместе с другими пленными погрузили в эшелон, следовавший в далекую Германию. На одной из остановок мальчик пошел за пайком. Времени для этого было отведено мало, он отстал от поезда — и потерялся. Узники научили маму, как надо поступить, для того, чтобы его найти.
Пленных из Белоруссии ждали в филиале военного завода в Западной части Германии, за Рейном. Здесь, на огражденной территории, стояли бараки, где места для сна — это солома, разбросанная по полу. Поскольку никакими специальностями, связанными с обработкой металла, мама не владела, она из песка делала формы для заливки. Кормили очень плохо: весь рацион состоял из какой-то баланды и кусочка хлеба. Поварам-военнопленным иногда удавалось припрятать по картофелине в «мундире» — самом желанном угощении для детей. Из одежды — мрачные хлопчатобумажные спецовки. На территории лагеря, в овраге, находилась свалка мусора, где Марии удалось найти себе хорошенькое платьице. Там же находили и посуду: в бараке стояла небольшая железная печь, где можно было приготовить из собранных летом ягод или грибов какую-нибудь еду.
Вскоре маме сообщили, что найден Николай. Оказалось, что он работает в семи километрах от завода, на ферме у одного немца. Маме разрешили навестить сына. Придя туда, она увидела, что мальчик доит корову. Хозяйка — женщина гостеприимная — угостила Варвару пирожками. Женщина хотела отнести их дочери, но Николай объяснил, что выносить какое-либо угощение из дома у немцев считается воровством. Здесь, в деревне, питание было намного лучше, нежели в лагере. И все же мальчик попросил, чтобы его забрали: работать приходилось больше. Так он оказался вместе со своей семьей.
После того, как открылся второй фронт, местность, где располагался лагерь, стали часто бомбить. Мария Никитична и сегодня помнит страшный рев сирены, предупреждавший о воздушной атаке, и ночное небо, исполосованное прожекторами. Однажды бомба попала в барак с военнопленными. Многие погибли, остальные получили серьезные увечья. Мама вместе с другими женщинами ходила тогда перевязывать раненых.
Пленных после освобождения разместили в распределительных лагерях. И еда, и одежда, конечно же, оказались намного лучше. А к октябрю 1945-го семья вернулась на Любанщину…
Вместо родного очага возвращенцев ожидало пепелище: деревню сожгли в 43-м. Как семье военнослужащего (старший сын Сергей в составе саперных войск дошел до Берлина) им бесплатно выделили лес для постройки нового дома. Только вот строить было некому: от болезни еще в 43-м умер отец, а что мог Николай, которому исполнилось 17? Кое-как возвели небольшое жилище 3 на 4 метра с одним оконцем. Все же лучше, чем жить в землянке, как пришлось односельчанам.
Тогда же, в 1945-м, Мария пошла в 1-й класс. В школу пришлось ходить за 5 км. Из обуви — кирзовые сапоги 40-го размера, вместо передничка школьной формы — спецовка и то самое немецкое платьишко. И все же несмотря на трудности, Мария училась хорошо. Очень хотела получить специальность, за которой после окончания школы в 1955 году и отправилась в Минск. А дальше были учеба в Минском статистическом техникуме, работа по полученной специальности в различных районах республики. В 1963 году Мария Никитична попала на Копыльщину. Тут же вышла замуж, вместе с мужем Геннадием построили свой большой кирпичный дом, вырастили дочь и сына. В отделе статистики райисполкома Мария Никитична проработала до выхода на заслуженный отдых в 1989 году.
[caption id="attachment_39000" align="aligncenter" width="580"]
После окончания школы, 1955 г.[/caption]
Сегодня Мария Никитична живет одна. Муж и дочь умерли, а сын с семьей — в г. Борисове. Приезжает навестить внучка Татьяна. Рядом — лишь верный мурлыка Борис, да помогает управляться по хозяйству социальный работник из ГУ «Копыльский ТЦСОН» Елена Сергеева. Вполне обычная жизнь. Только воспоминания о страшных событиях часто возвращают ее к той ужасной войне, что отняла детство.
Диана ТКАЧЕНКО
Фото автора и из семейного архива Ильюкевич
Р. S. Д. Крупеники Любанского района сожжена трижды: в октябре и декабре 1943 года, а также в июне 1944 г. До войны было 85 домов, жителей – 468 человек.
Комментарии